Диалог Эмигрейт - Рихард З. Круспе

Господин Круспе, музыкальный мир знает Вас как гитариста Раммштайн. В последнее время Вы неоднократно одобрительно высказывались о работе Вашего друга и коллеги-музыканта Эмигрейта, который как раз выпускает свой первый альбом вместе с группой «Эмигрейт». Как давно вы знакомы?
Рихард З. Круспе: Вообще-то мы знаем друг друга с давних пор, мы ведь из одной местности. Мы встречались и раньше, но скорее мельком. В какой-то момент он сам пришёл прямо ко мне, потому что у него были свои идеи и он хотел знать моё мнение.

Эмигрейт, как это произошло, что вы встретились с Рихардом З. Круспе из Раммштайн?
Эмигрейт: Раммштайн – великолепная группа, а Рихард – гитарист и автор текстов, которого я очень уважаю. Я надеялся, что он смог бы помочь мне реализовать мои собственные проекты, и отправился к нему. Он был очень открытым и интересовался тем, что я думаю и делаю.

Когда видишь вас вместе, поначалу оказываешься немного сбитым с толку…
Эмигрейт: Говорят, будто бы мы похожи. Я так вовсе не считаю. В любом случае: мы частенько были вместе в разъездах. Я был его тенью, Рихард так захотел.
Рихард З. Круспе: Возможно, сначала некоторые люди и сочли его немного зловещим. Он часто стоит в стороне и смотрит угрюмо. Зачастую чувствуешь его раньше, чем видишь, ощущаешь его энергию, его беспокойство. Со временем он стал всё чаще открываться, вместе мы прослушали и обсудили много разной музыки. Я счёл Эмигрейта интересным как личность и сразу заметил: в музыке он разбирается.

Что у вас общего в плане музыки?
Рихард З. Круспе: Мы оба любим прежде всего мрачную музыку, ранние годы Swans, Big Black, Ministry, но также и классические рок-группы, такие, как Led Zeppelin, AC/DC или Black Sabbath оказали на нас музыкальное влияние.
Эмигрейт: Мы оба предпочитаем таких авторов песен, как Трент Резнор, Мартин Гор или Джефф Бакли, мызыкант, который слишком рано умер.
Рихард З. Круспе: Меня интересует и мелодичность в поп-музыке, которая в тяжёлой музыке нередко отсутствует. Оба элемента я пытаюсь связать друг с другом.
Эмигрейт: В этом мы едины. Это особенность и музыки Раммштайн: она грубая и одновременно очень мелодичная.

Как развивалась ваша дружба? Всё это звучит очень гармонично!
Рихард З. Круспе: Иногда у нас с ним были очень напряжённые отношения. Когда песня или концерт казались уже законченными, он внезапно влезал со своей критикой. Как-то я и посоветовал ему, что он должен испытать всё это на себе, должен делать свою собственную музыку.
Эмигрейт: Через некоторое время у меня кое-что поднакопилось. Сложилось впечатление, что надо что-то радикально изменить. Мне было уже не так уютно в Берлине или наедине с самим собой. Тогда я решил отправиться в Нью-Йорк.

Как начиналась ваша карьера?
Рихард З. Круспе: Я шёл к музыке различными путями. В моём родном городе Шверине я играл в первой панк-группе, которая там возникла. Она называлась Das Elegante Chaos («Элегантный Хаос»). Я временами просто стоял в студии и принимал участие в этом. Я был достаточно шумным, но другие участники группы находили это даже хорошим.

У Вас есть также и классическое музыкальное образование…
Рихард З. Круспе: Точно. Я вошёл на вступительный экзамен в этой консерватории и проиграл им песню UFO „Dr.Dr.Please“. Они были сильно удивлены, но потом сказали, что я могу остаться.
Эмигрейт: Честно говоря, я никогда не хотел играть музыку других групп. Это и в самом деле было неинтересно. Кое-что я попробовал. Сейчас я знаю: музыка – это средство, при помощи которого я могу выразить себя лучше всего. Думаю, Рихард меня прекрасно понимает.
Рихард З. Круспе: Процесс написания музыки может быть своего рода терапией. Думаю, для тебя это так.
Эмигрейт: Писать песни – в этом вся моя жизнь. Я бы заболел, если бы не смог каждый день сочинять музыку. Покой не для меня. Когда появляется уют, я отворачиваюсь от него. Кто-то ездит в отпуск. Это нормально, но я не могу так. С другой стороны: когда песня мне удаётся, для меня это самый прекрасный момент. Чувствуешь себя, словно ты только что влюбился. И хочется пережить это чувство вновь и вновь.

Однажды Вы решились записать альбом с Вашими песнями…
Эмигрейт: Создание этого альбома было очень важным для меня. Весь остальной мир был мне безразличен, я делал это в первую очередь для себя. Может, это и звучит странно, но так было тогда.
Рихард З. Круспе: Я укрепил его в идее сделать этот альбом. Меня поразила интенсивность, даже можно сказать одержимость, с которой он следовал этой задумке.

Вы живёте преимущественно в разных городах. Какое значение это имеет для вашей работы?
Рихард З. Круспе: Место, климат и люди сильно влияют на меня. Определённую музыку я могу писать только в определённом месте.

Эмигрейт, вы даже посвятили Нью-Йорку песню…
Эмигрейт: Без Нью-Йорка не было бы ни альбома, ни проекта «Эмигрейт». Было бы что-то другое, но не «Эмигрейт». В Нью-Йорке возникло, можно сказать, первичное зажигание. Нью-Йорк вдохновляет меня, он оказывает на меня магическое воздействие. Берлин напротив часто кажется мне разрушительным и холодным.

Как Вы сам объясняете это?
Эмигрейт: Я не знаю. Возможно, это связано с большим количеством мёртвых.

???
Эмигрейт: В послевоенном Берлине многие мёртвые были просто зарыты в землю, там, где они и умерли. На кладбищах просто не хватало мест. Иногда ты чувствуешь, что они всё ещё под мостовой. Бывают такие колебания, такое прохладное дуновение в Берлине, время от времени. И то, что Западный Берлин в 80-е годы стал оплотом наркомании, тоже не случайно. На Востоке был алкоголь. Люди хотели убежать в другой мир, забыть что-то, заглушить в себе.

Так ваш переезд из Берлина в Нью-Йорк был спланирован?
Эмигрейт: В определённой степени это было и спонтанным решением. Каким-то чутьём я осознавал, что нужно уехать отсюда, город перестал быть полезным для меня. Я оставил всё позади и начал практически с нуля.

Когда Вы отправились в Нью-Йорк?
Эмигрейт: Это было в 1999. Когда я приехал в Нью-Йорк, я едва ли знал там что-то. Но многие места с первого раза стали мне особенно близки. Так было и с людьми. Некоторые в Берлине считают американцев поверхностными. Я бы напротив счёл их открытыми. Более открытыми, чем многие в Германии. В Берлине я не чувствую себя одиноким дома, в противоположность улице. В Нью-Йорке на улицах ты не чувствуешь себя одиноким, но ты одинок в своих четырёх стенах. Это как-то связано с открытостью американцев в публичной жизни. Америка всегда была страной храбрецов, которые хотели начать что-то заново, и к тому же страной преступников. Город сотворён этим аморальным пионерским духом. Вначале всегда существуют обещания на будущее, возможности для каждого новичка.

Господин Круспе, что Вы подумали, когда Ваш друг отправился в Нью-Йорк?
Рихард З. Круспе: Я счёл это увлекательным. У меня не возникало такой проблемы. В Берлине много моих друзей. Раммштайн многое связывает с Берлином, с немецким языком. В первый раз Нью-Йорк показался мне молохом. Но могу сказать точно: Нью-Йорк – один из самых сложных и одновременно прекрасных городов в мире.

Это был удачный ход для Эмигрейта?
Рихард З. Круспе: Да, ему можно позавидовать: он сидит в старой пожарной части в Манхеттене и пишет свою музыку! Я пару раз навещал его там.

Почему проект называется «Эмигрейт»?
Эмигрейт: Ну, в порт Нью-Йорка прибывали многие поколения эмигрантов, которые оставили свою историческую родину и приехали в этот город попытать счастья. «Эмигрейт» для меня связан как с физическим, так и с духовным путешествием. Я тоже какое-то время был в бегах – от себя самого и от «тени Берлина». Слава Богу, я приехал в Нью-Йорк. Этот город – мой приют и мой Вавилон. В какой-то степени он окрестил «Эмигрейт». Он довёл меня до сути того, что я хочу делать, как я хочу жить. Он меня сфокусировал, если можно так сказать. Нью-Йорк для меня словно фильтр, который отсеивает всё ненужное. Город также полон драм и историй. Мне это нужно, чтобы оставаться творческим человеком. К примеру, в моём доме в Нью-Йорке я замечаю особую энергетику. Может, это звучит смешно, но там можно почувствовать призраков прошлого, как он бродят по дому.

Раммштайн работают с немецкими текстами, а Эмигрейт пишет на английском…
Эмигрейт: Для меня было естественным использовать английский язык. Когда я нахожусь в Нью-Йорке, я думаю на английском. Я не пытался, но думаю, в Нью-Йорке я не смог бы писать на немецком. Мне очень комфортно здесь с английским языком.
Рихард З. Круспе: Немецкий – звучный глубокий язык со множеством нюансов. Мой родной язык. Но вообще-то я вырос на американской музыке. Это – мои корни, хотя ещё во время первого визита в Америку я заметил: я должен делать что-то, что связано с немецким языком, с немецкой культурой. Потом мы основали Раммштайн. Раммштайн никогда бы не возникла в Америке, в Нью-Йорке.

Эмигрейт, Ваш первый альбом получился очень личным. Было тяжело выразить чувства в словах?
Эмигрейт: Нет. В период возникновения группы в Нью-Йорке столько всего произошло, что это надо было где-то переработать. Поначалу я вовсе не знал, к чему всё идёт.

А сейчас вы можете точнее сказать, к чему всё идёт?
Эмигрейт: Отныне для меня большое значение имеет старая китайская поговорка – «Путь есть сама цель».

То, что Ваш друг Рихард З. Круспе набрался опыта в Раммштайн, помогало Вам в развитии проекта? Другими словами: он дал Вам парочку полезных советов?
Эмигрейт: Само собой, он помогает мне и тут, и там, но важнейшие решения я принимаю сам. Рихард наладил контакт с продюсером группы Раммштайн Якобом Хелльнером, который был сопродюсером «Эмигрейта».

Разве вы при этом не рисковали тем, что звук мог получиться похожим на Раммштайн?
Эмигрейт: Конечно, Якоб и я с самого начала обратили на это внимание. Впрочем, вскоре мне стало ясно, что мы будем делать что-то своё. В период производства диска Якоб Хелльнер был полезным деловым партнёром и советчиком, чьё мнение нас всегда интересует.

Эмигрейт, кто те музыканты, с которыми Вы записали первый альбом? И будет ли второй?
Эмигрейт: Все – мои друзья и отличные музыканты: Arnoud Giroux (бас), Henka Johannson (ударные), Olsen Involtini (гитара) и Sascha Moser (программирование). Это была естественная и органичная совместная работа, прекрасная атмосфера установилась между людьми, которые никогда до этого не работали вместе. Ко второй части вопроса: «Эмигрейт» - долгосрочный проект. Уже сейчас возникли некоторые идеи для второго альбома.

Вы поёте сам. Было ли это для Вас ясно с самого начала?
Эмигрейт: Нет. Я подыскивал и других певцов. Но в какой-то определённый момент поиск исчерпал себя. Мой друг Arnoud Giroux объяснил мне: ты писал эти песни для себя и ты должен их исполнять. Это единственный путь.

Когда слышишь музыку, в первую очередь думаешь – это надо играть вживую… Собираетесь ли Вы выступать вместе с теми музыкантами, с которыми записали этот альбом?
Эмигрейт: Такая идея существует. Меня и сейчас привлекает мысль о выступлении «Эмигрейт» на публике, но всё же в настоящий момент никаких турне не запланировано. На записи ведь играет много различных музыкантов, которые живут и работают в других странах. Это уже для студийного производства было открытием.

Какую роль играют визуальные аспекты в Вашем творчестве?
Рихард З. Круспе: Для меня это очень важно. С Раммштайн мы многое испробовали в этом отношении. Например, я нахожу особенно захватывающим забраться внутрь другой роли, другого персонажа. Если бы у меня была такая возможность, я бы с удовольствием попытался сделать что-то в этом направлении. Иногда я думаю, что во мне больше одного человека. Я очарован историями вроде «Доктора Джекилла и мистера Хайда».
Эмигрейт: У меня большая страсть к фильмам, к кино. Я думаю, так или иначе это будет заметно на выступлениях «Эмигрейт» - если они когда-нибудь состоятся.

В чём отличие в работе с «Эмигрейт» и обычной группой?
Эмигрейт: С одной стороны я могу совершенно свободно решать, в какую сторону будет развиваться проект. С другой стороны трения и постоянные творческие вложения внутри такой группы как Раммштайн очень продуктивны. В этом я часто завидовал Рихарду…

Будете ли вы когда-нибудь работать вместе, записывать альбом или даже выступать?
Эмигрейт: Мне бы очень хотелось этого, но на данный момент времени я не могу себе этого представить. В ближайшее время Рихарду предстоит больше чем достаточно работы с Раммштайн.
Рихард З. Круспе: Когда-нибудь – почему бы и нет? Кто знает, что будет дальше!

Господин Круспе, Вы можете рассказать нам что-нибудь о ближайшем будущем Раммштайна?
Рихард З. Круспе: Чтобы не выдавать секретов: мы интенсивно работаем. Раммштайн – уникальный проект. Аутентичный, бескомпромиссный снаружи и изнутри. Бывает, что некоторые фанаты заботятся о будущем группы. Их я могу заверить – Раммштайн будет существовать и дальше, это точно. В ближайшее время от нас стоит кое-чего ожидать.

Мы заинтригованы. Господин Круспе, мистер Эмигрейт, спасибо вам огромное за беседу.

Перевод: Anja Rammbow