Richard: На самом деле много чем. Вообще, в данный момент я работаю над сольным проектом.

The Gauntlet: И что же это за проект?

Richard: В смысле, на что похоже звучание? Я работаю над разными песнями. Я бы не хотел называть это только своей работой. Это совсем новый проект, и я делаю что-то абсолютно свое. Я провел какое-то время в Швеции, занимаясь этим проектом. Это отнимает очень много сил. Я занимаюсь этим, поскольку Rammstein в этом году взяли перерыв. Мы решили, что после всех лет, проведенных вместе, мы нуждаемся в перерыве. У остальных участников группы сейчас отпуск.

The Gauntlet: Что ж, здорово. Я думаю, после тринадцати лет совместной работы самое время устроить перерыв. Когда вы, ребята, работаете над альбомами или находитесь в туре, вы так отдаетесь этому процессу и сосредотачиваетесь на творчестве, что Rammstein могут заслуженно гордиться реализацией своих идей.

Richard: Это так. Сейчас как раз то время, когда стоит немного отдалиться друг от друга. За прошедшие тринадцать лет мы почти все время были вместе. Именно в нашей группе это может повлечь за собой много сложностей. Мы стараемся работать по правилам демократии, а это значит, что приходится очень много спорить. Так что сейчас перерыв придется очень кстати. Reise Reise как раз вышел в позапрошлом году, Rosenrot – в прошлом, и концертный DVD выйдет совсем скоро. И сейчас наступило время для паузы. Здорово получить возможность немного отдохнуть.

The Gauntlet: Как называется твоя новая группа, и о чем она будет петь?

Richard: Проект называется Emigrate. Я живу в Нью-Йорке, и это одно из обстоятельств, которые вдохновляли меня в процессе работы. В определенной степени этот проект – смесь разных стилей, но он звучит скорее по-американски, нежели по-немецки. Я бы сказал, что он более мелодичен. Я не знаю, на что в действительности похоже звучание, с чем можно его сравнить. В любом случае, я им доволен. Это был мой первый опыт самостоятельной работы над проектом, начиная с самого его зарождения, и мне было действительно безумно интересно этим заниматься. Сложно поверить, насколько много времени и напряжения требуется, чтобы сделать запись. Люди до известной степени не способны этого оценить. Но я не хочу ни на что жаловаться. Я счастлив, что занимаюсь этим.

The Gauntlet: Это и есть причина, по которой ты находишься в Нью-Йорке? Желание отдохнуть от чего бы то ни было и от кого бы то ни было, сменить обстановку?

Richard: Вообще-то я переехал в Нью-Йорк уже пару лет назад. Мне кажется, что я из тех людей, которым необходимо постоянно растрачивать себя на что-то. Rammstein в этом смысле – всегда немного соревнование с другими участниками группы, и это отличная работа. Но во время записи Mutter внутри команды возникло сильное напряжение. Мне нужно было отстраниться. И это было одной из причин, по которой я переехал. Чтобы группа уцелела, мне нужно было уйти, позволить ей дышать. В это время я уже пару лет был женат. На тот момент наша работа себя изжила. Я жил жизнью женатого мужчины. В целом - в итоге все обернулось неплохо.

The Gauntlet: Сложно было несколько отвлечься от Rammstein?

Richard: Да, это очень трудно для человека, который привык держать все под контролем. Но, если честно, отвлечься было очень важно как для благополучия группы, так и для моего собственного здоровья. Я отношусь к тому типу людей, которые, если них появилась цель, стремятся достигнуть ее любым способом, наплевав на средства. А если ты работаешь в группе по законам демократии, тебе необходимо обсуждать все и с каждым. А у каждого при этом есть свои собственные идеи, и каждый хочет все переменить и сделать иначе. Отстраниться было очень важно, и сейчас я чувствую себя намного лучше, чем тогда. Мне совершенно не нужно находиться рядом с группой абсолютно всегда. Во время записи последних альбомов я вкладывал в работу не больше своих идей, чем все остальные, и все вышло совсем неплохо. Конечно, ты прав в том, что отвернуться и поставить себя на место очень сложно, но – жизнь есть жизнь.

The Gauntlet: 28 марта Rammstein наконец презентуют Rosenrot в Штатах...

Richard: Я этого не знал. Последнее время я не знаю, почему релизы наших альбомов происходят в Европе и в США с таким большим разрывом.

The Gauntlet: А это как раз был мой следующий вопрос – почему? Rammstein достаточно популярны в США, чтобы альбом там был выпущен безо всяких туров в его поддержку.

Richard: Спасибо. Проблема в том, что мы решили вообще не отправляться в тур в поддержку альбома Rosenrot. Кроме того, мы взяли перерыв. Так как мы – немецкая команда, мы в Штатах находимся в несколько ином положении, нежели американские группы. Рынок в США намного больше, чем европейский. В Америке необходимо тратить очень много времени на туры, а мы ведь еще и в Европе должны немало выступать с концертами. Так что у нас Америка отбирает слишком много сил – именно потому, что мы немецкая команда. Мы ездили с турами в Америку некоторое время назад, и выдержать это было совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд. Поэтому сейчас мы приняли решение сосредоточиться на европейском рынке. Если тебя не крутят по радио, то тебе нужно давать концерты. Но у нас и на это иногда не находится достаточно времени, поскольку в каждой стране – свой отдельный рынок. Это не значит, что мы вообще не уделяем им внимания, мы просто сконцентрировались на самом стабильном из всего того, что имеем.

The Gauntlet: Многие песни с Rosenrot были записаны еще во времена Reise Reise...

Richard: Да, но мы не любим тратить слишком много времени на запись. То, что мы сделали тогда, произошло именно оттого, что у нас было очень много почти готовых песен. Сначала мы собрали вместе песни, которые по духу больше подходили к альбому Reise, Reise. Это не значит, что выбранные песни были лучшими вообще, но это определенно были самые лучшие песни именно для этого альбома - Reise Reise. Потом мы отобрали шесть песен, которые тоже были по-настоящему классными. Они были слишком хороши, чтобы пускать их на би-сайды. Поэтому мы вернулись назад, чтобы посмотреть, что же можно сделать с этим оставшимся материалом. Мы опять вернулись в студию и занялись песнями, которые не попали на альбом, но были очень хороши. Сначала мы хотели назвать новый альбом Reise Reise 2. Но потом мы поняли, что у нас получились совершенно разные пластинки, на которых царит разная атмосфера. И в итоге мы назвали его Rosenrot.

The Gauntlet: Значит, это совершенно полноценный альбом, а не сборник потенциальных би-сайдов и неопубликованного материала?

Richard: Я и в самом деле смотрю на это именно так. Для меня это такой же самостоятельный альбом, как и все остальные.

The Gauntlet: А правда ли, что Rammstein так поспешили с этим альбомом, чтобы выполнить контракт, заключенный с лейблом, и чтобы поскорее заключить более выгодный для группы договор?

Richard: [смеется] На самом деле нам не нужно ничего перезаключать, потому что сейчас мы полностью свободны. Мы никоим образом не желали искусственно «разгоняться». Это та черта в Rammstein, которую я действительно люблю. Мы не уделяем особенного внимания всем этим мелочам. Мы просто хотим делать и делаем то, что считаем качественным. Те, кто слушает нашу музыку, смотрит наши клипы или приходит на наши концерты, знает, что для нас качество намного важнее, чем количество. Должен сказать, что, когда я слушаю Rosenrot, я понимаю: наша музыка изменилась, но она все еще остается классной и самобытной. В общем, отвечая непосредственно на твой вопрос – нет. Мы свободны, это пластинка действительно была последней, оговоренной контрактом. Скоро выйдет концертный DVD. После двенадцати лет игры мы больше уже не ощущаем никакого давления.

The Gauntlet: Ты говоришь почти так, как если бы это было последним, что мы слышим о Rammstein.

Richard: Нет-нет. Мы обязательно вернемся. Я хотел лишь сказать, что на нас никто не давит и не заставляет делать что-то. Мы обязательно соберемся снова в 2007-м и займемся записью нового альбома. И подумаем о турах и прочем.

The Gauntlet: Мне кажется, что в Rosenrot гитарные риффы проще и мягче, чем в Reise Reise, но в это же самое время они кажется грубее и легче запоминаются.

Richard: Это хорошая штука. На это альбоме есть пара действительно интересных моментов. Во-первых, там есть песни не только на немецком, но и, к примеру, на испанском. Потом, там имеется маленький дуэт Don't die before I do, в котором, как мне кажется, мы перешагнули определенную границу. Мне нравится эта песня, это приятная композиция, но – не поймите меня неправильно. Я думаю, что это и есть та самая грань, где нам следует остановиться. Когда мы возобновим работу, в нашей музыке вновь появится определенная грубость.

The Gauntlet: А почему в этом дуете участвовала не Бобо?

Richard: Эта песня была написана очень давно. Но она очень отличалось от того, что обычно делают Rammstein. Тиллю нравилась песня, и он спросил, можем ли мы записать ее для Rammstein. У нас не было на примете какой-то особенной вокалистки для этого дуэта, и Якоб, наш продюсер, предложил попробовать спеть с Sharleen Spiteri из группы TEXAS. Она пришла, и результат работы вышел отличным.

The Gauntlet: Rammstein все еще номинируются в разнообразных категориях и получают всякие награды за альбом Reise Reise. Какую награду ты считаешь самой почетной?

Richard: Честно говоря, больше всего я хотел бы, чтобы мы получили Грэмми. Как немецкой команде, нам очень приятно и лестно уже быть номинированными на Грэмми. Я всегда думаю, что нас достаточно номинировали, и в следующий раз мы все-таки победим. В этот раз я занимался записью своей пластинки, так что я уделил не очень много внимания этой церемонии. Остальные парни наслаждаются своим отпуском. Самое забавное, что мы были номинированы с той самой песней, из-за которой нас как раз сейчас судят.

The Gauntlet: Да, это действительно занятная история.

Richard: Ходят слухи, что парень, о котором, собственно, поется в Mein Teil, подает на нас в суд. Забавно, что в Германии о нем даже фильм сняли. А он обратился в суд и добился того, чтобы этот фильм не пустили в прокат. Интересно, что у него получится с нами. Я не совсем понимаю, как такое возможно. Все фильмы и все рассказы пишутся и снимаются на основе реальных историй. Как можно кого-то за это судить? Этот человек лишь послужил источником нашего вдохновения. Это судьба. Когда все это началось, я думал, что ему не удастся добиться запрета фильма, но пару недель назад я прочел, что он действительно это сделал.

The Gauntlet: Песня – это всего лишь еще одна форма журналистской статьи. Ты почти всегда пишешь о том, о чем когда-то прочел.

Richard: Точно! Именно так. У многих людей найдутся песни о Чарли Мэнсоне с подробным описанием его преступлений. Я не знаю, идет ли сейчас судебный процесс, но он (Мейвес – прим.Рита) этого хотел. Насколько я знаю, он требует, чтобы мы полностью отказались от своей причастности к этой его истории. Вообще, все, конечно, упирается только в деньги.

The Gauntlet: Видеоклип на 'Mein Teil' ведь его не изображал.

Richard: Нет, хотя на самом деле была у нас такая идея. Но мы подумали, что лучше сделаем что-нибудь иное. Мы просто сделали так, что каждому из нас дали по 30 минут, чтобы он решил, что он, собственно, хочет изобразить, что он чувствует в данный момент. Каждый делал что-то свое. У каждого получилось что-то особенное. Никто из нас не знал, что делают остальные.

The Gauntlet: Группа специально делала такое видео, которое вызовет споры?

Richard: В принципе, не думаю. В Европе мы можем быть провокационными просто потому, что это часть нашей работы. Я думаю, всегда нужно иметь про запас какие-то темы, которые позволят шагнуть за черту. Просто не нужно думать: «будет ли это продаваться» или «правильно ли это». Я стараюсь никогда не занимать себя такими вопросами. Я просто хочу сделать что-то классное. Я думаю, что движущие силы внутри группы действительно очень велики. Когда мы собираемся вместе, мы можем начать работать над массой самых разных идей. Наверное, это входит в определенный химический состав нашей работы – провокация.

The Gauntlet: Считается, что в Европе гораздо больше неприкрытых проявлений сексуальности, чем в США. Вы когда-нибудь чувствовали во время своих выступлений в Америке давление со стороны властей?

Richard: Да, конечно, были вещи, которые нам пришлось поменять. Для того, чтобы соответствовать формату MTV, нужно следовать определенным правилам. Например, не разрешается демонстрировать оружие. После 11 сентября у нас были проблемы с показом клипа Ich Will, в котором речь идет об ограблении банка. К демонстрации взрывов тоже относятся с опаской. Я помню, что у нас имелась куча проблем в то время, и все пытались как-то поменять наши установки, а мы этого не делали. Иногда я не особенно забочусь об этом, потому что само видео ничего жестокого в себе не содержит. Но временами мы говорим друг другу: «Знаешь, я не думаю, что нам обязательно нужно это делать».

The Gauntlet: С альбома Rosenrot пока что вышло 3 клипа. Ожидаются ли какие-нибудь еще?

Richard: Мы хотим снять клип для этого дуэта с Шарлен.

The Gauntlet: Клип на Mann Gegen Mann выглядел достаточно по-гейски.

Richard: Это была действительно классная работа. Мы и правда выглядим как парни с нетрадиционной ориентацией. Режиссер клипа Jonas Akerlund снимал клип на Smack my Bitch up для Prodigy. У него и правда здорово получилось. Его отличительная черта - он всегда в точности знает, что именно нужно снимать. Он все делает по-своему. Во всем ловит свой ритм. Это действительно была интересная работа. Мне очень нравится это видео.

The Gauntlet: Кто занимается собственно написанием сценария?

Richard: Вообще, это и был наш режиссер. Он хотел повеселиться и всех раздеть. По большей части группа сама выбирает сюжеты для своих клипов, но на сей раз это была его идея.

The Gauntlet: И как ощущения от «бодисерфинга» голышом по двум десяткам обнаженных и обмазанных маслом мужских тел?

Richard: [смеется] Это звучит так по-гейски. [смеется] В начале это было что-то вроде перста судьбы, потому что на сете присутствовало много народу. Но через некоторое время к этому привыкаешь. Мы выросли обнаженными... Я вспоминаю как бегал голышом по своей комнате...

The Gauntlet: Недавно я прочел, что ты снимешься в фильме Madness is Catching...

Richard: Нет, это неправда. Я пока не решил как-то всерьез этим заниматься.

The Gauntlet: Ты когда-нибудь хотел прекратить использовать пиротехнику во время ваших живых выступлений?

Richard: Вначале действительно была масса проблем с запретом этих трюков на наших концертах. Но как музыканту тебе необходимо всегда быть безупречным настолько, насколько это вообще возможно. Через какое-то время я осознал, что пиротехника является неотъемлемой частью того, что мы делаем на сцене. Люди видят, что такие мы и есть - Rammstein. И я не хотел бы это менять. Это часть нас. Использовать пиротехнику – это удовольствие для нас и отчасти наш крест. Это довольно дорого, но все же пиротехника – существенная составная часть Rammstein. Нам нравится устраивать большие, полноценные шоу, которые доставляют удовольствие зрителям.
Перевод: Рита