Когда самая успешная группа Германии вновь привлекает внимание слушателей новой пластинкой, сразу возникают вопросы: как же работают Rammstein в репетиционной? В каком направлении развивается группа? И как же эти господа выделывают такие отличные гитарные риффы?

После трёхлетнего молчания Rammstein 20 сентября выпускают свой четвёртый студийный альбом – «Reise Reise» (интервью бралось еще до выхода альбома, когда релиз еще не отложили на неделю – прим.Рита). Запись, микширование и выбор песен уже закончены. Типичная смесь строгих музыкальных строф, тяжёлых выдержанных риффов и подавляющего саунда. Большинство песен выдержано в среднем темпе, включая некоторые медленные спокойные номера. На сей раз быстрые треки отсутствуют. Провокационному вокалу теперь предоставлено гораздо больше свободного пространства. Появились и неискажённые акустические гитарные звуки. Припевы буквально поглощают всё внимание: мощные гитары и вокал, поддерживаемые клавишными проигрышами и даже настоящим хором. Rammstein остаются верными себе. Наиболее необычная вещь на альбоме: «Los» с кантри-мотивами, блюзовым соло и губной гармошкой. Рихард Круспе и Пауль Ландерс – ответственные за гитарные композиции – рассказывают о том, как же создаются песни в Rammstein, и о том, как они добиваются такого ультрамассивного звучания.

Как вы определяете своё положение в Rammstein как гитаристы?

Рихард: В центре нашего внимания всегда находится песня, поэтому мы как гитаристы подчинены группе. Кроме того, мы оба играем на одном инструменте, так что иной раз мы должны себя сдерживать, унимать своё эго. В общем, у нас самое поганое место в группе!

Пауль: Мы ограничиваем себя, потому что необходимо поддержать нашей игрой вокал. Для этого мы должны оба играть одно и тоже.

Рихард: Причём по характеру мы совершенно разные: как небо и земля.

И всё же в основном вы играете друг с другом в унисон…

Рихард: Эта была наша единственная возможность прийти к согласию.

Пауль: Конечно, и этот мощный гитарный саунд играет здесь свою роль. Когда мы играем созвучно, то возникает некое подобие колебания. Вот эта комбинация гитар и получается из слияния двух частей.

На альбоме я услышал не только сложные риффы, но также и различные гитарные вариации – акустика, например.

Рихард: Мы многое пробовали, и гитарные партии на «Reise Reise» звучат отлично от проработанных рифов на других альбомах. Раньше всё доводилось до совершенства. Теперь же наша работа была ориентирована не просто на гитару, а на всю песню. Главное было: подходит ли наша игра вокалу Тилля, сможем ли мы его достаточно усилить, станет ли песня при ещё большем добавлении гитар ещё лучше.

Соляков стало меньше?

Пауль: Мы считаем себя не просто гитаристами, но, главное, членами группы. Есть тысячи гитаристов, которые играют лучше, чем мы, которые могут на слух воспроизвести любую песню. Но, однако, это не идёт им на пользу. Важно, чтобы твоя игра подходила группе.

Рихард: Дома я охотно сочиняю песни с красивыми соло, ведь всё-таки соло это форма твоего самовыражения. Сегодня в популярных музыкальных стилях стало меньше сольных партий. Но всё же на альбоме присутствует несколько сольных пассажей, которые, я надеюсь, вам понравятся. В любом случае стоит признать, что типичными гитарными соло уже все сыты по горло. Настоящую работу выполняет ритм-гитара, хотя соло-гитарист всегда находится в центре внимания. К примеру, Малкольм Янг из AC/DC …

Пауль: Точен как метроном. Но работа эта неблагодарная: те, кто делают бОльшую часть работы, всегда остаются в тени. Я считаю, что по-настоящему хороших гитаристов, таких как Эдди ван Хален, мало. Но понемногу дело выправляется. К примеру, хороши Вес Борланд (бывший Limp Bizkit – прим.Feelramm) и Том Морелло (бывший Rage Against the Machine – прим.Feelramm).

Рихард: Я думаю, что по крайней мере два-три раза на сцене нужно выложиться полностью. Многие люди играют на пределе их возможностей и их просто схватывают судороги.

Но, несмотря на всё это, ваши гитары по-прежнему играют ведущую роль в песнях.

Пауль: На наших предыдущих трёх альбомах гитары выделялись на общем фоне сильнее всего, даже сильнее вокала. «На рифе строится вся песня и поэтому вся группа должна его усиливать, поддерживать его»! Но на последнем альбоме мы, напротив, возвеличили вокал.

Для Rammstein нехарактерно звучание гитары во время куплетов. С чем это связано?

Рихард: Голосу Тилля и нашим гитарам нужна такая смена, иначе мы просто будем перекрывать друг друга. Это мы поняли уже давно, и с тех пор придерживаемся такой игры, это своего рода визитная карточка Rammstein. Таким образом мы и пишем наши песни. Хотя, конечно, мы пытаемся внести и разнообразие. Надеюсь, что на новом альбоме это получилось.

Как выглядит путь от появления идеи к песне до её полного создания?

Пауль: Наши идеи - это базис для наших песен, это может быть как риф, так и мелодия, или текст. Каждый может прийти со своей идеей в репетиционную, и там уж мы её пообсуждаем. Вся группа набрасывается на неё, полностью опускает и обливает грязью, а затем, наконец-то, её отбрасывает! (смеётся). Но иногда получается отстоять свою идею и продолжать работать над ней. А уже получившийся инструметал мы отдаём на суд Тиллю. Если у него появляется необычная идея, то нам посчастливилось. Основа песни заложена.

Рихард: Следующий важный шаг - это работа гитар вместе с ударными. Вместе с Кристофом идея уже превращается в типичный раммштайновский ритм песни, между нами происходит определённая химическая реакция, которая возможна лишь в репетиционной.

Пауль: Та идея, которая не согласуется с ударной партией, отходит на второй план. Песни Rammstein – это решения, принимаемые действительно всей группой. Неважно насколько хороша та или иная идея, главное, принимается ли она группой. Каждому должна нравиться эта песня. Ведь каждый из нас вкладывает свою часть в работу, чтобы оживить песню. Сама форма совместной работы предполагает то, что мы должны быть настроены на одну волну.

Поэтому у вас текст должен подходить к музыке, а не наоборот?

Пауль: Ну, вот так уж у нас происходит: возникает музыка, к которой Тилль ищет подходящий текст. Но если ему в голову не приходит блестящая идея, то у нас есть лишь отличный инструментал, который, к сожалению, нам ни чем помочь не может. Это как с невероятно красивой женщиной: если у вас с ней нет взаимопонимания, то ничего из этого не получится.

Рихард: Тилль не просто обыкновенный солист группы, он скорее поэт. Мы предлагаем ему музыку, а он уже ищет подходящую идею. Если такая идея его осеняет, то мы двигаемся дальше. Это может также означать и то, что мы должны будем изменить нашу аранжировку, чтобы она лучше сочеталась с текстом. Но на этом этапе структура песни ещё не построена окончательно. Идеи Тилля висят на стенах репетиционной. Может случиться так, что во время репетиции мы наткнёмся на совершенно другой интересный листок!

Пауль: Есть два пути, по которым идут события: Либо Тилль ищет в своём архиве подходящий стих к музыке, который потом шлифуется, чтобы превратиться в песню, либо текст сам возникает во время того, как Тилль многократно прослушивает музыку. К примеру, «Flugangst» (то, что впоследствии стало Dalai Lam`ой). Мне она нравится, потому что текст и музыка отлично слились друг с другом. В хорошей песне, вообще, текст и музыка подходят друг к другу не только по содержанию, но и по форме. Текст и музыка должны гармонировать между собой в песне, потому что строки оживляются с помощью музыки. К примеру, некоторые строки, которые могут плохо подходить тяжёлой музыке, на фоне нежной звучат отлично.

Откуда появляются мелодии?

Рихард: Мелодии – это очень важный элемент музыки. Они могут исходить от всех членов группы, и от клавишника, и от гитариста. Так как в пении Тилля много речитатива, то мы сначала создаём мелодии на своих инструментах. Но на этом альбоме произошёл большой качественный сдвиг: Тилль нашёл своё звучание внутри группы. Его голос раскрылся, и он сам стал предлагать множество мелодий. Весь альбом мы записали в тональности D, потому что Тилль чувствует себя в ней намного комфортнее. Раньше мы чаще её меняли.

Пауль: Часто бывает так, что для определённой идеи уже есть мелодия, и Тилль ориентируется на неё. Во время репетиций мы специально часто проигрываем эту мелодию, чтобы вдохновить Тилля на подходящий текст. Такая вот взаимопомощь. Происходит всё так, будто бы Тилль – плющ, который постепенно взбирается по стене музыки, причём так высоко, что необходимость в постоянном проигрывании музыки вскоре отпадает. Так, к примеру, произошло и с «Reise Reise». Первоначальная клавишная мелодия, в конце концов, уже была не так необходима для его вдохновения.

Похоже, что клавиши в этот раз были отправлены на второй план, вы отказались от запоминающихся проигрышей.

Рихард: Мы уже делали это на втором и третьем альбомах. Rammstein – живая группа, а сэмплы ограничивают тебя в этом деле. Конечно, рабом машины быть интересно, но в этот раз мы решили пойти другим путём.

Пауль: Наши секвенции и мелодии должны были быть новыми и ни на что не похожими. А клавишных уже все наслушались в последние десять лет. Электронной музыка уже практически исчерпала свой потенциал, поэтому сейчас стало появляться много электронных групп, которые ищут новые пути. Мы же, как группа, не зациклены на чём-то одном. Если ты уже не можешь добавить ничего нового, то лучше оставь это. Миру нужны новые инструменты, поэтому следующую пластинку мы сделаем, используя их.

Рихард: Часто у групп можно услышать схожее звучание. Музыка не получается своеобразной, наверное, потому что слишком многое делается на компьютере. Мне уже в любом случае работа над виртуальными инструментами за экраном не приносит удовольствия.

Пауль: В нашем возвращении к живому звуку также большую роль сыграл Кристоф. На последних альбомах он самоотверженно играл типичные раммштайновские ритмы, грувы, но в этот раз играл и брейки. Мы все хотели получить удовольствие от новой пластинки.

Рихард, ты живёшь в Нью-Йорке. Как же вам удаётся работать вместе?

Рихард: Конечно, это проблема. Между тем, мы очень хорошо знаем, как организована работа у нас в Rammstein. Мы пытались даже слать друг другу записи. Но физическое присутствие и совместную игру ничем не заменишь. Теперь я не старался всегда быть на месте, я осознанно сдерживал себя от желания постоянно всё контролировать. Это был долгий процесс, сделать так, чтобы я на некоторое время отдалился, а при возвращении смог увидеть, что же представляет из себя Rammstein целиком.

Пауль: На новом альбоме у нас было достаточно времени, чтобы дать идеям развиться, разрешить им расти дальше. Раньше мы не были так чувствительны, и часто затаптывали эти цветочки на корню. К примеру, «Amour». Эту идею раньше мы сразу же отбросили бы. Но вместо этого мы продолжали работать над ней все вместе. Мы стали относиться к песням более нежно.

Рихард: К тому же, нежнее мы стали относиться и к самим себе. Мы стали намного раскрепощённее. Мы смогли оставить наше эго перед дверью репетиционной.

На сколько процентов готова песня, когда вы приносите её из репетиционной в студию?

Рихард: Песни никогда не бывают готовыми на сто процентов. Запись и микширование занимают ещё примерно 30 процентов, это необходимо для обработки песни и её шлифования. За это у нас ответственен наш продюсер Якоб Хельнер. Он действительно привносит в песню много своего и связывает всё это воедино. К примеру, много приходится работать над вокалом. Правда, на этом альбоме работа шла более свободно. На «MUTTER» мы твёрдо знали, чтО мы должны играть. А сейчас мы могли экспериментировать, подходить к работе творчески. Мы были настоящими гитаристами, а не просто машиной, которая многократно удваивает звуки. В этот раз всё было намного свободнее.

Пауль: В любом случае студия много что даёт песне. Правда, бывает и так, что песня теряет своё качество. Поэтому-то и записывается больше песен, чем планируется на альбоме, чтобы было из чего выбирать. Для нас это было в новинку. Перед окончательным микшированием альбома мы выбирали, отвечает ли песня нашему видению, достигли ли мы того, чего хотели достичь. Песни на этом альбоме немного похожи на хороший виски, всем им мы дали время, чтобы они набрались достаточной выдержки. За это время могут выявиться и быть устранены некоторые ошибки. Можно сказать, что песни достигли этой выдержки, потому что мы работали над идеями до тех пор, пока не были окончательно удовлетворены ими. У нас получилось даже слишком много хороших песен! Было из чего выбирать.

Как возникает типичное раммштайновское гитарное звучание?

Рихард: Я использую двойной преобразователь от Mesa Boogie, на концертах и в студии. К тому же на последних трёх альбомах я пользовался ESP серии KH. Сейчас у меня KH -4 с удлинённым грифом, плюс ESP 81 Pickups – моя любимица.

Пауль: На сцене я использую усилитель PSA -1, который предоставляет установка PA, а также, только для ритма на сцене, пользуюсь некоторыми примочками. Мне нравится это механическое звучание, которое немного отдаёт пластиком. В студии в большинстве случаев мы работаем, комбинируя обе установки. Правильная смесь из них и создаёт наше звучание.

Рихард: Если ты хочешь работать со всей мощью, то тебе нужен быстрый звук. Его даёт нам усилитель, в то время как компрессор, с моей точки зрения, несколько медленнен.

Пауль: Но в этот раз мы экспериментировали. Иногда мы разбивали гитарное звучание на усилитель и преамп, иногда просто пускали звук через усилитель. Мы даже записали акустические гитары, а затем пропускали их через множество усилителей. Лучше уже просто некуда. Наша комбинация оказалась весьма удачной.

Рихард: Для этого мы много экспериментировали с микрофонами и предусилителями. В конце концов, мы остановились на предусилке Vintech и нашем любимом микрофоне Neumann M-149. Мы настроились на тональность D и получили офигенно мощное звучание. На «MUTTER» мы добивались усиления звука с помощью многократного удвоения гитарных партий, в этот же раз мы удваивали максимум раза четыре, и нам этого хватило. Звук был настолько мощным, что некоторые рифы мы просто играли на одной струне.

Пауль: Это точно, одна струна иногда может зажечь лучше, чем любой аккорд!
Перевод: Feelramm